НА КУЛЬТУРНЫХ ФРОНТАХ РУССКОЙ ВЕСНЫ

(обзорный экспертный доклад)

Наталья Овчинникова, Юрий Ковальчук

Государственный переворот и гражданская война на Украине стали катализатором процессов, значимость которых можно будет оценить в полной мере только по прошествии времени. В трагических событиях нашло свой выход многое из того, что назревало в течение долгого времени. Суть происходящего прекрасно выразил Юрий Поляков: «На Украине жёсткий межцивилизационный конфликт. То, что для одних алтарь, для других — плевательница. Для одних русский язык — основа самоидентификации, для других — «собачья москальская тарабарщина». <…> Есть такое понятие — «конституирующий чужой». Народу, чтобы обособиться, надо кого-то себе противопоставить. Строя свою внезапную государственность, украинская, воспитанная на галицийской традиции элита не нашла ничего лучшего, как выбрать себе в качестве «конституирующего чужого» Россию. <…>

Межцивилизационный конфликт — это борьба символов, а также версий истории. Так, для одних граждан Украины День Победы — главный праздник. Для других — день поражения, сигнал к жестокому реваншу. Как соединить в одном государстве людей, для которых главный герой войны — Жуков, с теми, кто молится на Бандеру?»

Однако по мысли философа Хайдеггера, всякое «анти» застревает в сущности того, против чего оно выступает, — а это значит, что наступление на русскую культуру и попытка украинскую культуру противопоставить общерусской обречена на провал,

Поколение, на долю которого выпадает эпоха войн и перемен, принято называть потерянным. Но мы не потерянное поколение, а наоборот — обретшее смысл, обретшее себя. В определённом смысле Русская весна стала для нас возвращением домой. Почему так произошло? Может быть, потому, что у русского человека «жизнь задыхается без цели». Потребительство и стяжательство, которое пытаются навязать нам, чужды нашему цивилизационному коду. Русскому человеку нужна великая идея, мечта, цель.

Два года назад эта мечта, эта цель родилась.

Её суть прекрасно выразил поэт и прозаик Сергей Арутюнов в своём выступлении на первом публичном мероприятии литературно-общественного проекта «Слово о Новороссии»:

«Я все эти годы не чувствовал, что вокруг нас может образоваться что-то вроде братского чувства. И вот та кровь, которая пролилась, а её набралось бы кубический километр, она вдруг пробудила и страх, и ненависть, и отчаяние, но и великую надежду. И сюда меня привела вера, что там, среди руин, среди обломков и горя, может быть, после 20 лет абсолютной дезинтеграции, неверия, отчаяния, начнёт биться новое второе сердце России. Это странная, сумасшедшая вера. И это единственное, что поддерживало меня в этот страшный год. Вера, что новое сердце Руси может забиться даже за географическими нынешними границами. И через кровь, через отчаяние, через увечья образуется, зазиждется новый град — Небесный Град Руси, о котором писали мистики, о котором говорили святые отцы. Зазиждется новый Град. Каким он будет? Это будет царство справедливости. Без олигархов, без лжи, без фальши…»

НАЧАЛО

Когда начались революционные события, все, у кого было достаточно ума, чести и совести, пошли в ополчение. Это были люди, которым не только не нравилась идея жить по правилам «постмайданной» Украины, но и те, кому претило то, что творилось в Донецке.

До начала военных действий это был беспечный край. Край непуганых людей, которые продолжали писать картины и стихи, касающиеся только их личных переживаний. Мужчины Донбасса проводили вечера в пивнушках, обсуждая последние события. Женщины взволнованно говорили о растущих ценах на продукты. Всё изменилось — кто бы мог подумать — всего за день. За тот день, в который были нанесены первые артиллерийские и авиаудары украинской стороны по гражданскому населению.

Лишь тогда большинство донбассцев поняло, что это не логическое продолжение «майдана», а полномасштабная война, причём с самыми высокими ставками. Шок, вызванный многочисленными смертями и ещё большим количеством разрушений, на какое-то время парализовал людей. Мгновенно началось расслоение общества — кто-то спешно уезжал на подконтрольную Украине территорию; кто-то рвался в РФ; кто-то уже оплакивал близких; кипел ненавистью. Тысячи людей пошли в ополчение.

Конечно, это не касается тех, кто первым выступил с протестом против насильственной смены власти и варварской украинизации. Эти люди, среди которых хватало и убеждённых сторонников Русского мира, и неприкаянных пассионариев, и авантюристов, и, возможно даже, какое-то число городских сумасшедших, не искали дополнительных аргументов для своих убеждений.

Среди ополченцев были анархисты, коммунисты, неоязычники, монархисты, социалисты, скинхеды, «профессиональные русские», прочие и прочие… Огромное количество представителей самых разных идеологий, мнений и концепций, из всех уголков СНГ. Но среди них практически не было споров, так как все приехали ради общего дела — создавать, а позже и спасать Новороссию.

Впрочем, вскоре реальность стала до такой степени обременительной, что предаваться философским или теологическим спорам стало некогда. Уже во второй половине июня 2014 года обстрелы стали ежедневными, причём ВСУ не прекращали их даже в религиозные праздники, — и они палили из самых смертоносных видов оружия.

Количество смертей росло в геометрической прогрессии, а вид разрушенного жилища перестал шокировать. В период со второй половины июля по вторую половину августа все, кто мог и хотел, покинули Новороссию. Остальные были оглушены ужасом происходящего и ежечасной заботой о том, чтобы выжить.

Беда сплотила всех. Когда начались настоящие обстрелы с применением РСЗО, крупнокалиберной артиллерии и авиации, когда зверства эскадронов смерти стали данностью, люди впервые задумались о том, что всё это всерьёз и надолго. В тот момент в Донбассе треснула цивилизационная ось. Всё, чтобы было привычно и понятно, иногда даже приемлемо, на глазах превращалось в пыль. Новое врывалось с насилием, заставляя наиболее прозорливых понять, что оно, новое, всё равно ворвётся. Поэтому лучше в нём участвовать и влиять на процесс, чем превратиться в пассивного наблюдателя творящегося ужаса.

В умах царил настоящий хаос. Даже те, кто был до последнего верен своим убеждениям, порой теряли веру. Тому способствовала паника, распространившаяся в социальных сетях после выхода ополчения из Славянска и Краматорска 5 июля 2014 г. Осенью, после так называемого «Южного котла», когда стало понятно, что ВСУ остановлено и даже терпит серьёзные потери, жители Новороссии начали постепенно возвращаться из состояния шока. После выборов 2 ноября понемногу начала восстанавливаться уверенность в завтрашнем дне. Начала восстанавливаться и культура, во многом благодаря сотням и тысячам сотрудников театров, музеев и библиотек. Стоит упомянуть, что уже в ноябре 2014 г. билеты в филармонию Луганска и Донецка приходилось бронировать за несколько недель.

Возрождению также способствовала активная работа всех тех, кто пережил первые и, будем надеяться, самые травмирующие ужасы войны и при первой возможности пытался выплеснуть их в творчестве. Причём к маститым поэтам, художникам и писателям Донбасса присоединились не только профессиональные авторы из многих стран мира, но и ополченцы.

Достаточно вспомнить командира 1-й отдельной гвардейской мотострелковой Славянской бригады — ныне он командир батальона обеспечения Донецкого высшего общевойскового командного училища, подполковника Сергея Шамберина (позывной «Поэт»). Он объясняет, почему пошёл воевать:

«В моем понимании, сейчас на Украине фашистский режим. Я — русский человек, рожденный в СССР. Я воспитан на традициях наших дедов, и я понимал, что Русскому миру угрожает опасность. В Славянск я уехал добровольно, 21 апреля 2014 года. Самое дорогое, что было за два года войны, — это Славянск! Туда пришли исключительно добровольцы, у каждого свои причины, но все против той власти, против хунты».

Но еще лучше это выражено в его стихотворениях:

ПОБЕДА ЗА НАМИ!

Вся выжжена Донецкая земля.
И запах пороха, устойчивый, и гари.
Назад ни шагу, отступать уже нельзя.
И так мы нацикам Донбасс почти отдали.

Идут повсюду, жаль, неравные бои,
И, как обычно, их на каждого по сотне.
Мы просим Господа, нас, Господи, храни.
Идёт война за дорогой всем край наш отчий.

Идёт война, и льётся кровь наших бойцов.
Сыны Донбасса встали лучшие из лучших.
Против фашизма, против тяжести оков.
Нам Украина-сука больше не попутчик.

Она в руины превращает города
И разбросала наши семьи по вселенной,
Но не сдадимся мы подонкам никогда,
За нами правда и победа будет верной.

За нами слёзы наших жён и матерей,
И это горе нам утраивает силы.
Ответят твари за обиженных детей.
Ответят твари за Донбасс наш, сердцу милый.

Во всей Европе им спасенья не найти,
А надо будет — ляжет и Европа.
Смотри, фашизм, возмездие в пути,
И открывает нам оно к победе тропы.

Россия с нами, и не дан последний бой.
Да только верю я, что он не за горами.
Зовёт нас Родина, как прежде, за собой,
Как в сорок первом… и ВИКТОРИЯ за нами!

Даже во время зимней кампании, когда боестолкновения не прекращались ни на минуту, а продовольственная блокада, которую дополнила крайне холодная зима, сильно угнетала жителей Донбасса, парадигма существования Новороссии продолжала обрастать плотью. В некотором роде этому способствовало постепенное «оттаивание» местной культурной жизни, которая теперь в основном состояла из достойных доверия, в большинстве своём проверенных людей.

Период, начинающийся с марта-апреля 2015 года и продолжающийся по сегодняшний день, когда-нибудь, возможно, будет назван началом Ренессанса Донбасса. Чем меньше снарядов падало на города, тем больше в них возвращалось жителей; тем больше открывалось возможностей и для творчества, и для реализации накопленного материала.

Начали работать типографии, выпуская не только убогие агитлистки, но и собрания стихов, первые книги авторов новорождённых республик; сборники их авторов. Возрождение заключалось не столько в том, что творческие люди вновь получили возможность писать и публиковать свои опусы и выставлять или рисовать новые картины, сколько в новом наполнении творчества Донбасса, а вернее — Новороссии.

Массовая культура приобрела невиданный ранее формат, когда в центре находятся рядовые деятели культуры; сверху их бомбардируют вдохновлённые новым содержанием понятия «Русский мир» деятели РФ, а с другого фланга напирают самородки из ополченцев и просто свидетелей войны, до глубины души впечатлённых происходящим.

Именно в этот момент и на этой земле те слова, которые раньше звучали как пропагандистский клич — Православие; Великая Победа; Деды; Родина; Честь и т.д., — окончательно обросли плотью и кровью. Притом не только для народа Донбасса, но и для многих граждан России, которых эта гражданская война внезапно вырвала из лап текущего пассивного прозябания и потребительства, чтобы вновь осознать, что и «братство» невозможно без взаимовыручки; и враг вполне реален; и Родина стоит того, чтобы положить за нее жизнь.

ЦЕННОСТИ И СМЫСЛЫ

Как сами поэты Новороссии обозначают ценности Русского мира?

Хотелось бы процитировать поэтессу Елену Заславскую, её доклад «Некоторые особенности культурного слоя», который был опубликован в юбилейном сборнике луганского Философского монтеневского общества «Четверть века с философией»: «Война разделила нашу жизнь на до и после, стала точкой отсчёта новой истории, не только в политическом смысле, но и в культурном. Возникло два новых государства — Луганская и Донецкая народные республики. Но мало их создать, нужно государственность укреплять и развивать, а для этого необходима идеология с опорой на культуру и ценности, ради защиты которых поднялся народ Донбасса. Если выразить эти ценности словами-маркерами, то наиболее точным, на мой взгляд, будет выражение «Русский мир», которое, в свою очередь, включает в себя много понятий: и русский язык, и великую русскую литературу, и «спасибо деду за победу», и «умереть за други своя», и «с нами правда, с нами Бог», и «жить по совести», и «фашизм не пройдёт»… И то, что Русский мир на Донбассе не принесён российской пропагандой, как пытаются нам доказать наши русофобствующие оппоненты, сторонники «украинского Донбасса», для многих очевидно, но не грех и напомнить, потому как «лагідна українізація» Донбасса шла 23 года независимости и закончилась братоубийственной войной».

Ей вторит в своём уже хрестоматийном «Ватнике» Юрий Юрченко — первый военкор и георгиевский кавалер — об «умереть за други своя», о самопожертвовании, альтруизме, который привёл на Донбасс добровольцев:

Зачем иду я воевать? —

Чтоб самому себе не врать.

Чтоб не поддакивать родне:

«Ты здесь нужней, чем на войне!

Найдётся кто-нибудь другой,

Кто встанет в строй, кто примет бой…»

За это «неуменье жить»

Не грех и голову сложить.

И ещё:

Скажи, мой грач,

какой же толк

в словах про верность

и про долг,

когда не сможем мы сберечь

ни нашу честь, ни нашу речь…

А вот говорит донецкий бард и поэт Владимир Скобцов:

«О реалиях: дворовой шпаны больше нет, пацаны ушли в ополчение и стали мужчинами, трезвыми, по-волчьи умными и взрослыми. В глазах женщин проснулся огонь защитниц очага, его не потушить тем, кто зажёг. Ясными, как снятый с предохранителя АКМ, стали мужчины. Дружба стала братством. Ошибочно причислившие себя к буржуазии лишились иллюзий, оставшиеся — достойно, уехавшие — нет. Появилось слово «Родина», и это не Украина. Предавшим не отмыться, но им не желают смерти, над ними смеются.

О надеждах и о том, что нас ждёт Победа».

Духовный феномен Русской весны — подлинное возрождение Русского мира — наиболее ярко и полно нашёл свое отражение в поэзии, созданной за два последних года.

Наталья Лясковская в статье «Незатёртых слов боезапас…» о новейшей поэзии Новороссии отмечает: «За один год русскоязычная поэзия совершила невиданный взлёт и сейчас переживает явный расцвет. Во многом это явление связано с событиями на Украине. Русские пережили духовный катарсис, который высвободил мощную творческую энергию, нашедшую наиболее полное воплощение именно в поэтическом жанре».

Писатель Герман Садулаев: «Оказалось, что мы живём снова в эпическое время. Такие люди рядом с нами! Такие события! Значит, и романы будут об этом, настоящие. И фильмы. Потому что главное, чего нам в искусстве не хватало, — настоящих героев, настоящих событий. Теперь они есть».

Захар Прилепин: «В каком-то смысле, как литературный человек, я вижу в этом возвращение в пространство пушкинских стихов, на тушинскую батарею, в пространство поэмы Есенина «Пугачёв» и поэмы Есенина «Анна Снегина», в пространство стихов Багрицкого и рассказов Бабеля, в пространство романа Шукшина «Я пришёл дать вам волю», романа «Тихий Дон», наконец. Все типажи, которые, как я думал, уже не существуют, русские, пассионарные, харизматичные, жертвенные, достоевские — они вдруг ожили. Вот эти пацаны и мужики, которых я там, в Донбассе, увидел в огромном количестве. Как только заехал, я их с тех пор и встречаю, вот уже два года: там 30—40 тысяч ополченцев пришли из России за всё это время. Просто невозможная цифра — я думал их в природе уже нет. Я был уверен, что осталось пятьсот нацболов и ещё какие-то отдельные бодрые старики вроде Александра Андреевича Проханова, а всё остальное население живёт в другой совершенно среде, утеряло свой, поэтическим языком выражаясь, огненный дух. И вдруг они невесть откуда появляются: эти Моторолы, эти Мозговые; для меня всё это было счастьем. Гришки Мелеховы и персонажи «Слова о полку Игореве» на Руси не перевелись — ещё бы не счастье. Я абсолютно так это воспринимаю — очень пафосно и вовсе этого не стесняюсь, я вдруг увидел: вот он русский человек, он есть, он в силе».

Автор этих строк стала свидетельницей шествия в 2016 году Бессмертного полка в Луганске, и это действо было более потрясающим и значимым, чем прошлогоднее многочасовое и многотысячное шествие по Красной площади в юбилей Великой Победы.

Это было шествие жителей города, пережившего недавно блокаду и обстрелы. Среди праздничной толпы, постепенно пополнявшей Бессмертный полк, было немало ветеранов различных войн, начиная от Великой Отечественной и заканчивая войной нынешней. Видя воочию этих людей, понимаешь, откуда и в литературе о новой войне, и в ее героях есть эта преемственность поколений — преемственность подвига.

Лариса Виленовна Шеслер, председатель Союза политэмигрантов и политзаключенных Украины, в своей статье «Жизнь под раскаты гроз и пушек», написанной под свежим впечатлением от поездки на Донбасс, отмечает:

«Праздник Победы именно здесь воспринимается не как празднование события в далёкой истории, а как подтверждение неизбежности победы русского духа и Русского мира. Люди здесь празднуют не только ТУ Победу, но и ЭТУ, недавнюю и будущую, за которую сложили головы тысячи добровольцев. Я не буду описывать военный парад в Донецке, многие посмотрели на это впечатляющее зрелище по телевизору или на YouTube. Но невозможно передать через экран искреннюю радость участников, воспринимающих заезжающие на площадь орудия и танки как символ надёжности защиты от бандеровской оккупации…

Дебальцево, оказавшись в эпицентре военных действий, пострадало очень сильно. Разрушен Дом культуры, целые улицы превратились в руины. В здании Дебальцевской школы искусств, где выступали артисты, до сих пор все окна затянуты плёнкой вместо стёкол. Но войдя в здание, у которого фасад был иссечён осколками от снарядов, мы услышали детские голоса, выпевающие упражнения сольфеджио.

В классе по сольфеджио были развешаны учебные плакаты с обращениями септаккорда, и радостные ребятишки с урока помчались на концерт заезжих экзотических звёзд. Директор Дебальцевской школы искусств посетовала, что количество детей в музыкальной школе сократилось с 210 довоенных до 180.

А я ошеломленно думала, что невозможно победить людей, чьи дети изучают теорию гармонии в полуразрушенном городке. Что может быть нагляднее этого свидетельства о том, что культура — это не наносной глянец на животной сущности? Культура оказывается внутренним стержнем, который спасает человека, придает ему силы и смысл его существования.

Вообще, феномен твёрдости духа, который продемонстрировал Донбасс, должен стать предметом изучения психологов и социологов».

В своём труде «Война как духовная инициация: экзистенциальные архетипы в русской поэзии о Великой Отечественной войне» Виталий Юрьевич Даренский, кандидат философских наук, луганский культуролог и публицист, пишет: «В событиях, ставящих целый народ на грань жизни и смерти, проявляются самые лучшие, заветные его нравственные черты, которые нужно помнить и сохранить навсегда. Поэзия о Великой Отечественной войне, помимо своего особого значения в истории русской литературы, остаётся неиссякаемым хранилищем исторической памяти и духовного опыта народа, которые никому не удастся разрушить: «Наши павшие — как часовые».

И в послесловии к сборнику стихов об уже новой войне — на Донбассе (Елена Заславская, «Год войны») в статье «Жизнь набело» Даренский продолжает тему войны как катализатора духовного возрождения: «…Перед лицом неотступной смерти вдруг происходит анамнезис души, внезапное озарение в глубины народной памяти и собственной совести: мы русские! Живая и вечная Русь воскресает, как Феникс из пепла. <…> Русь это то, что вновь сделало нас людьми вместо зомбированых роботов современной корыстной, неживой и бессмысленной цивилизации. В стихотворении «Эти русские» Е. Заславской выявлена наша вечная и непобедимая Русь:

Эти русские мальчики не меняются.
Война. Революция. Русская рулетка.
Умереть, пока не успел состариться, —
В девятнадцатом, двадцатом, двадцать первом веке.

Эти русские девочки не меняются.
Жена декабриста. Сестра милосердия.
Любить и спасать, пока сердце в груди трепыхается, —
В девятнадцатом, двадцатом, двадцать первом веке.

Ты же — мой русский мальчик.
Война. Ополчение. Умереть за Отечество.
Ничего не меняется,
<…>
Я — твоя русская девочка.
Красный крест. Белый бинт, чистый спирт.

В мясорубке расчеловечивания
Будет щит тебе из моих молитв.

<…>

Владимир Пахомов в статье «Русская весна — появление новой оптики» отмечает: «Явление на геополитической арене Русской весны, явление возрожденного Русского мира способно внести надежду на будущность мировой человеческой цивилизации. <…> Оно стало моментом истины в поиске ответа на извечный «русский вопрос»: как и во имя чего надо жить? Явление Русского мира позволило с позиции уже полноценного мировосприятия, без назойливого воздействия либерального пропагандистского напора, требующего только «правильной» оценки событий и восприятия только самых «правильных» событий — зрело, открыто и свободно, — смотреть на то глобальное казарменное сооружение, которое было построено западными политиками и геополитиками за последние четверть века и безапелляционно обозначено ими как самая современная и самая справедливая «система мировых гуманитарных ценностей», как «новый мировой порядок». Сила неправды стала терять свою подавляющую убедительность. Русского человека, как человека, обладающего «благородной упрямкой», весьма проницательным умом от всякого рода одержимостей всегда спасало стремление к тому, что он называет «правдой». Этот феномен неутомимого поиска правды русским человеком отражён в целом ряде произведений нашей великой литературы (А.М. Горький, Ф.М. Достоевский, Н.А. Некрасов, А.Н. Островский, А.П. Платонов, Л.Н. Толстой, В.М. Шукшин и т.д.). «Правда» нужна русскому человеку не для обличительства, а для того, чтобы понять подлинное устройств мира, понять суть бытия. Она для русского человека никогда не является некоей данностью, фактологической очевидностью, она всегда является бесконечной целью нашего познавательного движения. Достижение правды — правды события, правды чувств, правды мысли, правды замысла, правды существования, правды жизни и т.д. — требует от человека постоянной и незаурядной работы его ума, чувств, воли, духа. <…> И если русский человек опирается на правду, осознаёт себя правым, то тогда он становится непобедимым».

Появилась Тема, и появились Герои — и теперь литература должна дорасти до уровня этих Героев, а вслед за литературой и всё наше общество.

КРИЗИС И ВЫХОД

Не зря в современной российской культурной сфере принято считать, что Донбасс должен стать той прорывной силой, которая поможет преодолеть кризис, в котором находится современная культура РФ.

Об этом говорит глава жюри Горьковской премии Лев Пирогов:

«Литература из выразителя национально значимых идей превратилась в выразителя идей сословных. Грубо говоря, на одну книжку о рабочих, или военных, или сельских жителей приходится по десять книжек о писателях, рекламных агентах и тому подобных риэлторах. При этом в обществе соотношение обратное. Социальному большинству просто нечего читать. Им предлагают только развлекательное чтение. Соответственно, и отношение к литературе у них — как к «досуговой деятельности». А на этом поле с телевизором, с кино, да просто с водкой чтение конкурировать не может. Книга — незаменимое средство отнестись к себе серьёзно, почувствовать свою причастность к высокому, гордиться собой. Но именно такой литературы современная литературная инфраструктура людям предложить не может».

МНЕНИЯ

В ходе подготовки данного доклада было предложено высказаться ряду деятелей литературного процесса России и Донбасса, дабы узнать их мнение о влиянии событий последних двух лет на литературу, культуру и, безусловно, — шире — на общество.

Хотелось бы пересказать слова российского журналиста и поэта Алексея Полуботы который отмечает, что после периода, когда литература была отдалена от жизни, события в Донбассе способствовали тому, что сейчас она вновь возвращается к своему высшему предназначению — не быть в стороне от общества, а выражать настроения общества и подымать его дух.

Что же может дать Донбасс современной России?

Андрей Чернов, секретарь Союза писателей ЛНР, пытается ответить на этот вопрос в своей рецензии на новый сборник «Время Донбасса»:

«…прежде всего, Донбасс — это Россия в миниатюре. Здесь как в фокусе представлены все проблемы России и здесь же — все её преимущества. Все противоречия российской общественной действительности мы с лёгкостью находим в Донбассе. Разрешимы ли они? Сложно сказать. Скорее всего — да, этому подтверждением является весь исторический опыт России. Главное — избегать лозунгов и штампов — избегать с обеих сторон. <…> И сквозь призму Донбасса будет осмысливаться история, настоящее и будущее России».

С этим мнением согласна член СП РФ, поэт, прозаик и журналист, освещающая жизнь ЛДНР, Наталья Макеева:

«Исторические события всегда сопровождались всплеском культуры. Революции, войны, разного рода социальные катаклизмы — искусства в такие времена расцветают. Звучит это, конечно, несколько цинично — людские беды, смерть, изломанные судьбы. Но в итоге потомкам остаётся великое, в то время как времена спокойные — это постепенное измельчание творческой мысли, её скатывание в примитив, в бесконечное, лишённое всякой энергии, пережёвывание былых потрясений. За крайне редкими исключениями…

Это не хорошо и не плохо. Это — некий закон природы. Автор этих строк отнюдь не хочет сказать, что культура имеет под собой некую кровавую подоплёку. Образ, конечно, красивый, но неверный. Однако определённые закономерности отрицать нельзя. В непокорных кудрях поэтов свищут вихры истории — кто-то полагает, что может быть иначе?..»

То что теперь уже бывшую Украину ждёт распад, задолго до 2014 года говорили отнюдь не только политики и политологи. Одними из первых страшное дыхание будущей войны почувствовали писатели. В частности, роман теперешнего главы Союза писателей ЛНР Глеба Боброва «Эпоха мертворождённых» вышел в 2008 году… Песни донецкой группы «День триффидов», написанные и записанные много лет назад, звучат актуально и злободневно. Именно этот коллектив записал рок-версию гимна ДНР (оригинал относится к советской эпохе) — «Полощет ветер флаги перемен». Сейчас лидер «Триффидов» Салим Салкин, по имеющейся информации, активно поддерживает ополчение.

Война за Новороссию дала России тот пассионарный, героический толчок, который, несмотря на все усилия «пятой» и «шестой» колонн внутри российских элит, отменить уже не получится. Русский народ ждал не один десяток лет того момента, когда логика истории поведёт его по дороге преображения. Война за Русский мир изменила Большую Россию. Изменила жителей РФ, изменила тех, кто пока живёт за густой сеткой границ.

Сейчас культура Донецкой и Луганской народных республик переживает всплеск. Несмотря на тяжёлую экономическую ситуацию, выходят литературные и философские сборники, проходят концерты, творческие вечера, театры возобновляют спектакли. Для иного обыватели дико, наверное, слышать — дети полуголодные, а эти люди в филармонию идут. Но иначе и быть не может. Народ живёт культурой. И не только специфической, «народной». Для русского народа это особо актуально — не будем забывать, что жители Донбасса — это часть разделённого русского народа. И война эта — боль русского народа. И его эсхатология. Его битва с полчищами антихриста.

Сборники Философского монтеневского общества, литературные сборники, гуманитарный проект «Слово о Новороссии» — это лишь часть того пласта, который стал уже частью истории. Кто-то с «той стороны» сетует, что последствия такого рода издательской деятельности Киеву придётся изживать годами. Не придётся, конечно же. Власти Киева остались считаные месяцы. Речь о другом: эта литература — не развлечение, не «чтиво». Слово — это мощное оружие, это выстрел через года, способный менять реальность.

Возникли в республиках и свои Союзы писателей. Вовсе не по прихоти — украинские просто-напросто самоликвидировались. Их руководство отчасти уехало на территорию, контролируемую Киевом, отчасти — отстранилось от всех процессов.

Интересное наблюдение — среди ополченцев много творческих людей. Поэт-ДРГшник, певец-снайпер и т.д и т.д. И здесь вообще нет противоречия, ведь в ополчение идут по зову сердца, едут со всех бескрайних просторов Евразийского континента и — шире — со всего мира. И стихи пишут — тоже по зову сердца… И даже фантастику пишут, как, например, глава Союза писателей ДНР Фёдор Березин, проводящий на передовой гораздо больше времени, чем в небезызвестном уютном офисе в центре Донецка.

Ну а что же РФ? Часть деятелей здесь нашла в себе мужество сделать выбор. Ни для кого не секрет, что нашлись и те, кто Русскую весну не принял. Стало наконец-то понятно, кто есть кто… Да, идёт война, но у каждого своё мнение. У поэта Вадима Негатурова, погибшего в одесском Доме профсоюзов, оно тоже было. И у Олеся Бузины. И у Алексея Мозгового. Напомню, и Бузина, и Мозговой писали стихи…

А литераторы, опасающиеся санкционных списков, проблем с въездом на подконтрольную Киеву территорию, отказа в издательстве, которым владеет либерал, — могут вызывать только глубокое отвращение… Неприятно их видеть, неприятно о них писать. Их имена хорошо бы предать забвению.

Иногда говорят, далеко не без основания, что сопротивление на Донбассе начали историки, поднявшие регион на борьбу с укрофашизмом. Это действительно так. Но также верно и то, что это — сопротивление писателей, художников, певцов. Всех тех, в чьи оголённые сердца во все века стучится плачь человечий и стон русской земли.

Как всегда остро и откровенно высказался о наболевшем российский поэт, прозаик, публицист Сергей Арутюнов:

«Как ни цинично говорить, у литераторов Донбасса появился исторический шанс вырваться из затхлости постсоветской литературы — ценой крови, и своей, и своих близких, и россиян, и иностранцев, приехавших воевать. Этот исторический шанс мог бы быть реализован полностью — у нас появилась бы прорывная литература реалистического извода, которая могла бы обратить страну к истинным ценностям — подлинной свободе, настоящему братству и неложному равенству. Однако этот шанс «нарвался» на порочную инфраструктуру критики и книгопечатания типично капиталистического образца, сложившуюся в России. В результате романы и стихи донбассцев не имеют до сих пор того звучания, которое могли бы иметь. Донбасскую литературу почти невозможно заметить в потоке, если не знать авторских имён: она не устраивает либеральное меньшинство — глав ведущих издательств и редакций, книгопродавцев. Иное дело, что речь приходится вести о произведениях, написанных в горячке, среди рушащихся домов, и потому ещё не отстоявшихся, вероятно, до состояния шедевров. Однако со временем, через 5—10 лет после окончания войны, конец которой не за горами, отдельные произведения, написанные в 2014—2016 гг., войдут в русскую литературу при условии, что она сама уцелеет. Интересны для будущих исследователей и конкретные черты донбасской литературы — интенсивнее стали работать даже те, кто в начале века не ощущал в себе никакой общественной надобности. В теме братоубийства сошлись и завзятые классицисты, и модернисты, образовав тем самым кружение если не смыслов, то стилистик. Ренессанс вовлёк и старообразных классиков чуть ли не соцреализма, и отвязанных верлибристов, и графоманов. Если бы литературная критика России была обеспокоена этими явлениями хоть немного, мы бы увидели, как разношёрстен круг донбасской литературы, на какой живой нитке он связан, но — и виной тому буржуазность российской литературной рефлексии — никто пока не показал в крупном обзоре, как из специфически «военной» прозы и поэзии вылупляется словесность будущего века. Главное, с чем следует бороться донбасской литературе в самой себе, — это провинциальность слога и стиля. НЕ стоит бояться говорить от имени не столько небольшого сообщества непризнанных республик, исповедовать следует умеренный глобализм — книга, которой «дадут будущую Нобелевскую премию", должна рассуждать о судьбах всего Русского мира, быть эпопеей, подобной «Тихому Дону", и большей, чем сам «Тихий Дон". Для великой литературы мало описаний перестрелок и мало даже великой любви — ей нужна история семей, типажей, мужества и бесстрашия».

Ольга Данилова-Старушко также безжалостно очерчивает проблематику:

«Русская литература, словно космос: ни объять, ни границы нарезать, ни время остановить. Слитна и неделима. Но литературный процесс протекает в определённом русле. Кто эти берега определяет, а кто путает и теряет — вопрос отдельный.

Авторы республик Новороссии своё право на языковое и культурное самоопределение выстрадали и отвоевали. И слово было и остаётся их оружием.

А тот, кто рассуждает, что подлинная литература появится-де многие годы спустя, наверняка не в курсе: жизнь — это то, что происходит прямо сейчас. Актуальные, выстраданные строки, вырвавшиеся как выдох, крик, плач и молитва из самой гущи событий, горьких и трагических, — это тексты как раз той самой единственной степени свежести, которая только и имеет право называться жизнью, не просто правдой момента».

Ольга приводит пример одной из номинаций Горьковской премии “Русская жизнь» — за связь поколений и развитие традиций русского эпического романа, — в которой наградой была отмечена книга Дмитрия Конаныхина “Деды и прадеды”, написанная ещё восемь лет назад.

ЖИЗНЬ

Для того чтобы понять происходящее в Новороссии, необходимо лично посетить ЛДНР. Только поездка в Донбасс позволит приобрести уникальный и необходимый для понимания опыт, который поможет глубже осмыслить концептуальные особенности жизни в Новороссии. В особенности же остро понимание местных социокультурных тенденций приходит во время изучения местной духовной жизни, безусловно являющейся своеобразным зеркалом жизни республик.

Одним из наиболее компетентных людей, глубоко разбирающихся в культурной жизни и тенденциях Новороссии, является уроженец г. Краматорска, литератор, издатель и редактор сборника «Время Донбасса» Александр Сурнин. Ему лично довелось наблюдать не только революционные события, но и последовавшее после них расслоение в культурных пластах Донбасса:

«Весь пишущий народ Донецка и Луганска разделился. Часть уехала на Украину и что-то пытается делать там. Часть уехала в Россию. С этими всё понятно. В любом случае они не дома и из процесса выпали. Хотя… «Краматорские тетради» я тоже писал в Ростове и дописывал в Питере. Издал — и вернулся. Так что есть надежда, что кто-нибудь из уехавших поступит так же. Знаю доподлинно, что в скором времени из Питера вернётся Наташа Романова. Умная девочка, кандидат филологических наук, и стихи у неё хорошие.

Часть пишущих, как правило, из Спiлки письменникiв Украïни, легла на дно и заняла выжидательную позицию. Таких товарищей достаточно много и в Донецке, и в Луганске. Они ко всему происходящему относятся с опаской и благоразумно ждут, когда закончится нынешнее смутное время, и в дальнейшем, уверен, будут вести себя в соответствии с тем, как эта смута закончится. Щедринские премудрые пескари.

И, наконец, часть пишущей братии объявила о создании в республиках своих Республиканских союзов писателей и, без преувеличения, заняла своё место на позициях информационного фронта. И вот об этих людях хочется сказать поподробнее.

Глеб Бобров — плюс к тому, что он председатель Союза писателей ЛНР, работает в Луганском информационном центре, а это, как ни крути, Министерство информации. У него есть некие возможности по добыванию денег на издание книжных проектов, и он эти возможности использует. В итоге в Луганске регулярно выходят книги наших местных писателей, и прежде всего поступают в библиотеки Донецкой и Луганской республик. И не только в столицы, но и на периферию, что очень ценно. Сейчас можно говорить без преувеличений, что каждая изданная книга — это даже не выстрел по врагу. На позициях бойцы стреляют на сто, на двести метров, а книга стреляет через года. Когда в ней говорится о том, что происходит здесь и сейчас в действительности, без измышлений, из уст очевидцев, то книга становится фактом, от которого не отмахнёшься. В этой работе также активно участвуют Андрей Чернов — критик, литературовед, который помимо всего ещё и делает хорошую информационную поддержку проектов, и ваш покорный слуга как редактор и полиграфист.

Очень много делает Алёна Заславская.

Ещё с довоенных времён в Луганске существовало луганское отделение Межрегионального союза писателей. Это отделение продолжает работать вместе с СП ЛНР. И между нами не существует никаких раздоров, никаких разборок, никаких внутренних распрей. У них имеется небольшой уютный зальчик под названием «Светлица», где они регулярно собираются и проводят неплохие литературные вечера. Самые знаковые имена из них — Наталья Мавроди и Сергей Зарвовский.

Отдельно скажу об Анне Долгаревой. Девочка приехала сюда после того, как здесь убили её мужа, похоронила его и осталась. Военкор и поэт. Её я знаю давно. Ещё до войны я издал её сборник «Хроники внутреннего сгорания», сейчас на выходе ещё один сборник — «О войне и о любви». Ей очень тяжело. Она устала. Но она здесь.

Не могу не назвать пару краснодонских имён — Александр Сигида и Людмила Гонтарева. Сигида много и хорошо пишет, и, кроме того, организовывает кучу различных мероприятий. Не без его участия уже дважды проводился поэтический фестиваль «Муза Новороссии» в городе Молодогвардейске. Но если Сигиду я называю массовиком-затейником, то Люся Гонтарева — его мозговой центр. Они довольно много ездят по России, встречаются с писателями, выступают, рассказывают.

В Донецке общая картина очень похожа на луганскую, но есть и свои отличия.

Там точно так же большое количество пишущих затаилось и ждёт развития событий. Хотя, впрочем, есть там парочка доморощенных так называемых литературных студий. И точно так же часть людей собралась и организовала Союз писателей ДНР. Увы, с издательством там гораздо хуже. Практически никак. Потому что просто так, добровольно денег под это дело никто не даст, а человека, подобного Боброву, там нет. Председатель СП Фёдор Березин — человек военный и очень занятой. Его зам Владислав Русанов не менее занятой — доцент в техническом университете, — но ему volens nolens пришлось взять в свои руки все бразды. Результат налицо: он уже не может спокойно видеть графоманов, которые приносят ему свои нетленки в надежде, что он немедленно их напечатает, издаст и их самих с почестями примет в СП.

Среди донецких имён я для себя выделяю три: Владимир Скобцов, Анна Ревякина и Вячеслав Теркулов. И Скобцова, и Теркулова я знаю 30 лет и внимательно слежу за их творчеством. По мере возможности публикую их в Луганске.

Александр Сигида-младший. Филолог по образованию. Мощные стихи и на редкость отличные переводы. Он тоже в Донецке. Воюет с укропами. Старший лейтенант».

Руководитель Союза писателей ЛНР Глеб Бобров в беседе с автором доклада отметил решающую роль российских писательских организаций в деле поддержки и помощи молодому Союзу. Он любезно ответил на ряд острых злободневных вопросов. Говорил о том, что в Луганске всегда было отторжение от навязывания украинского национализма, «галицийского проекта». Но не от традиционной украинской культуры. Даже сейчас, во время войны, в Украинском Академическом театре на Оборонке поставлены 7 пьес на украинском языке.

Оценивая культурный процесс до событий 2013 года, Бобров считает, что как таковой литературной жизни не было. И только война, исторические потрясения вызвали взрыв культурной жизни, в том числе и литературы. Союз писателей создан не в формате советского аппарата, ему свойствен проектный стиль работы. Литераторы ЛНР активно занимаются и общегуманитарными проектами — например, собрали лекарства для кардиологической больницы, нашли возможность посодействовать в оплате сложнейшей операции раненому ополченцу. Постоянно проводятся мероприятия, круглые столы, выступления перед студентами и школьниками. Глава Союза писателей ЛНР с гордостью рассказал о том, что за год работы СП ЛНР выпустил 11 книг. В Москве в издательстве «Яуза» в 2015 году вышел сборник «Я дрался в Новороссии". Значимое событие недавнего времени — выход сборника «Время Донбасса". И уже готовится новый сборник.

Глеб Бобров рассказал о том, что из России регулярно приезжают известные литераторы — такие как Прилепин, Шаргунов, Садулаев. А разве может быть иначе — ведь все включены в общее литературное пространство. Отметил Бобров и особо активных членов СП ЛНР, прежде всего, Елену Заславскую, упомянув и её рискованную поездку в Харьков на так называемые Европейские дебаты….

В очень интересной и острой беседе с поэтом и филологом Александром Сигидой- младшим, сейчас воюющим за братскую ДНР, мы обсуждали, насколько силён теперешний режим на Украине, подкреплён ли он какой-либо жизнеспособной идеологией. То, что произошло, он охарактеризовал просто и ясно — «восстание села против города».

Наиболее полно выразит отношение к происходящему цитата из его « Манифеста нового акционизма», где он называет воюющих добровольцев акционистами нового времени:

«Необходимо отчётливо понимать, что теперь приходит время нового акционизма. В пламени нового искусства сгорит старый мир, шизофренические политические нравы и пар всех цветов радуги. Мир запылает в огне подлинного экстаза и свободы. Стальной подлинник заменит пластиковую копию.

<…> Вы мечтали о грантах, когда писали о гранатах. Ныне мечты сбываются. Ясно, что настоящие табу ещё предстоит разрушить. Табу на выход из зоны комфорта, табу на восстание. Избавиться от табу на отвагу. Отбросить табу на преклонение перед государством и его ржавыми тотемами. Иначе придут совсем другие акционисты, и вы станете не субъектом, но объектом их ярких акций.

Я не знаю людей, совершающих более отважные и бессрочные акции, людей, которые могли бы сравниться с нашими добровольцами, кто действительно восстал против системы. Награда людям искусства за постмодернизм — ласковое внимание прессы и отеческая ругань родного аппарата насилия, которое они же и обслуживают. А награда за подлинные акции неповиновения — всегда забвение, смерть и проклятие. Такова цена искусства. О ней знали и Ницше, и Вагнер, и Бодлер, и Рембо, когда поддерживали коммунаров, знали цену, которую однажды заплатят за свои взгляды. А где же их благонамеренные, bien-pensants, их буржуазные оппоненты? Их поглотила Лета. Ибо трудно жить по Летову. Большинство выбирают поп-музыку, поп-идеалы. Именно по Летову: «Дешёвые трагедии внутри загона, — они объявили нас вне закона». Поэтому постмодернизм может существовать только в условиях полицейского государства. Когда свистят мины, постмодернисты молчат. В условиях военной демократии актуален футуризм, фундаментализм, фатализм».

Поэт и бард из Донецка Михаил Афонин делится своим взглядом на происходящие процессы: «Примеры всегда на виду. Всё освещается в cоцсетях. Приезды звёзд, в том числе мирового масштаба, аншлаги в театрах и филармониях. Билеты раскупаются за несколько недель. Меня лично особенно радуют приезжающие рокеры.

Скоро начнут подтягиваться те, кто просто захочет попиариться на нашем фоне. Мы это понимаем. Но пусть едут. Нам нужна любая поддержка. Фестиваль «Большой Донбасс", который мы проводили, очень ясно выявил, кто есть ХУ. Приезжали все, кто за Донбасс. И белорусы, и россияне… Местные коллективы и исполнители — выше всяких похвал.

На «Большом Донбассе» был коллектив народной песни из Горловки. Они, по дороге в Донецк, попали под обстрел, но не развернулись и приехали. Донбасский характер.

Кстати, новый Фестиваль планируется в сентябре. Ждём заявки».

В течение двух недель, проведённых в ЛНР, довелось удостовериться в насыщенности местной культурной жизни — например, 16 мая побывать на презентации 10-го номера альманаха «Крылья» в Республиканской библиотеке им. А.М. Горького. В презентации принимали участие ключевые фигуры литературной и интеллектуальной жизни Луганска. Там состоялось удивительное по своей глубине, очень живое обсуждение. Особо подчёркивалось то, что война не может быть отражена на высоком художественном уровне по горячим следам. Литература тогда становится глубокой, когда дистанцируется от своего предмета. Нужно время, чтобы случилось превращение литературы из психологической реакции на произошедшее в литературу как осмысление реальности.

После многие из участников поделились своим видением текущих событий в Донбассе.

Своё мнение высказала и кандидат филологических наук, профессор кафедры русской и мировой литературы ЛГУ имени Тараса Шевченко, главный редактор альманаха «Крылья» Лариса Черниенко:

«Выход в свет десятого номера «Крыльев» — это большое событие в жизни Луганска и всей ЛНР, свидетельство творческого подъёма не только в среде интеллигенции (авторы альманаха — люди разных профессий и социального статуса) и проявление истинной дружбы и понимания со стороны наших единомышленников в России (десятые «Крылья» вышли в Москве). Уровень публикаций в альманахе очень высок. Произведения наших земляков и гостей (география широка) созданы в русле главных тенденций всей современной литературы: по методам, жанрам, конфликтам, типам героев.

Многие мои земляки, ранее не бравшиеся за перо, начали писать стихи и прозу.

Луганчане ходят в театры, принимают участие в разных общественных мероприятиях (добровольно), посылают свои статьи, заметки, стихи в газеты, сажают цветы, деревья у подъездов домов. Всё это знаки жизни…»

ИЗОБРАЗИТЕЛЬНОЕ ИСКУССТВО

Старший научный сотрудник Луганского художественного музея Владимир Карбань рассказал о том, как музей пережил войну: «Луганский художественный музей насчитывает в своей коллекции около 10 тысяч произведений изобразительного искусства от эпохи Возрождения до наших дней, от стран Дальнего Востока до Западной Европы. Часть из них (около 2000 экспонатов) — работы луганских художников, они хранятся в Галерее искусств на ул. Т. Шевченко, 4, а остальная часть — в старинном здании на ул. Почтовой, 3. Эта ценнейшая коллекция могла сильно пострадать в случае попадания в здания снарядов. Особенно боялись пожаров.

Когда начались военные действия, обстрелы зажигательными минами и пр., когда почти разбежалась старая охрана музея, состоявшая из профессиональных работников милиции, задачи безопасности и охраны взяли на себя научные сотрудники музея, смотрители. Была налажена круглосуточная система охраны зданий, многие сотрудники находились в здании почти безвыездно. Прямое устранение последствий возможных пожаров и разрушений, информирование службы чрезвычайных ситуаций — таковы были первоочередные задачи сотрудников. Не обошлось без разрушений — особенно сильно пострадали стена и потолок в залах галереи искусств. Эти совместные испытания сплотили коллектив, и нужно сказать, что он, один из немногих, сохранил в целостности свой довоенный состав и продолжает свою работу».

Ознакомление с тенденциями культурной жизни города последних двух лет было бы неполным без знакомства с местными художниками. Первым в ряду встретивших нас был руководитель Союза художников ЛНР Артём Фесенко. Он только что вернулся из Грозного, где проходила большая выставка наших художников, организованная Министерством культуры ЛНР совместно с Министерством культуры Чечни, был полон живых впечатлений о тёплом приёме и большом интересе к искусству Луганска, который продемонстрировали грозненцы. Ещё в 2014 году были проведены выставки луганчан в Москве и Петербурге. А сам Артём стал одним из победителей международного художественного конкурса в Китае с полотном со знаковым для нашего времени названием «Беженцы»… В Союзе состоит 38 человек, и если работы части из них показывались в Грозном в рамках проекта «Весна без границ", то другая часть стала экспонентами выставки к Дню Победы в Галерее искусств Луганска. Готовится открытие художественного салона — места встреч художников и потребителей искусства, важнейшего элемента полнокровной художественной жизни.

Процитируем интервью, взятое Еленой Заславской у художницы Маргариты Асташовой. Ответы Маргариты очень точно отражают общее настроение творческих личностей региона и их осознанное понимание своей миссии и ответственности:

«Я думаю, что на художников республики сегодня возложена крайне ответственная миссия — сохранить то насыщенное художественное пространство, ту крепкую высокопрофессиональную школу творческого мастерства, которую создали наши «отцы в искусстве», наши земляки, чьё творческое наследие знают во всём мире и кем гордится Луганщина. Нашей задачей является не только обеспечение преемственности поколений, но также актуализация творческой деятельности как таковой, что столь необходимо для развития духовно-эстетических аспектов мышления современников. Нельзя допустить, чтобы направленные против нас жестокость и насилие — два неизбежных фактора войны, безусловно деморализующие и духовно обезображивающие, — стали предпосылками культурного упадка. Напротив, в это сложное время мы должны стать сильнее, консолидировать силы и сообща сделать рывок, чтобы вывести культуру Донбасса на новый качественный уровень».

За время поездки выпало немало значимых дат — и День Победы, и День Республики, – устраивались праздничные концерты, позволившие ознакомиться и с музыкальной составляющей культурной жизни Луганска. Были и неформальные, дружеские встречи с писателями, художниками, философами, которые были насыщены острыми дискуссиями о путях решения политического кризиса, чтением новых стихов…

МУЗЫКА

Самым значимым музыкальным событием этих лет стало создание симфонии «2014» композитора Антона Клейна. По словам автора, она стала откликом на войну, навязанную нам преступной украинской властью. В тяжёлое для родного города время Антон Клейн оставался в заблокированном Луганске и пережил все ужасы беспрерывно обстреливаемого и обескровленного города. Именно в это время родилась идея симфонии, посвящённой жителям Луганска.

– Конечно же, симфония посвящена всем жителям Луганской народной республики! — акцентировал Клейн. — Все мы пережили страшные месяцы бомбардировок и блокады. Мы выжили и не сдались!

Симфония была окончена осенью 2015 года. Клейн подчеркнул, что в её основу положено множество приёмов, способствующих усилению общего эффекта. Музыка её трагична, в ней нашёл отражение мир чувств автора, возникших под влиянием грозных событий того года. «Майдан» и вооружённый переворот в Киеве, первые выстрелы, прозвучавшие в Славянске, напряжённое ожидание и предчувствие беды в первые месяцы противостояния — это содержание первой части симфонии. Главной темой второй части стал карикатурный вальс, символизирующий наглую ложь профашистских политиков и СМИ современной Украины, в середине части преображающийся в буйную пляску враждебных человечеству сил. В третьей части симфонии нашли отражение ощущения простого мирного жителя Луганска летом 2014 года — ужас и отчаяние, боль за разрушенный родной город. Важно, что музыка финала, как уточнил музыкант, связана с жизнеутверждающими идеями борьбы и отпора врагу, а завершается симфония трогательной мелодией церковного распева «Во царствии твоём помяни нас, Господи».

Симфония представила публике полную палитру ощущений мирных жителей Луганской народной республики в 2014 году.

ВЫВОДЫ

Для того чтобы понять, какое влияние Русская весна оказала на Русский мир, необходимо осмыслить логику исторического момента, когда произошли эти переломные события. Начиная от возгорания так называемого «евромайдана» на Украине и до окончания Дебальцевской операции РФ находилась на излёте финансового подъёма с предчувствием падения на непрогнозируемую глубину.

Нищета и хаос предыдущих десятилетий в России отступили, и русские вздохнули свободнее. Однако это «свободнее» не значит, что жизнь стала легка. Скорее можно было сказать, что появилась слабая надежда на то, что они будут решены в обозримом будущем. Но, несмотря на повышения уровня жизни и растущее доверие к правительству, в обществе сохранялась бацилла, которой русских начали масштабно травить еще с 70-х. Чума неверия в собственное прошлое и свой народ; нивелирования общественных ценностей и социальная пассивность.

Варварство перестройки, геноцид ельцинских 90-х и последующий победный марш «мягкой силы» оставили в общественном сознании русских существенные лакуны, на месте которых раньше были традиционные ценности. Кто-то отказался от них полностью, кто-то просто забыл или отверг, сочтя неприменимыми.

Растущий ассортимент потребительской корзины отнюдь не означает полного удовлетворения нужд человека — наоборот, ко времени революции в Донбассе российское общественное сознание отчаянно нуждалось в так называемых «духовных скрепах», или, проще говоря, жизненных ориентирах, чего власти и элиты предоставить были не в состоянии.

В начале отвращение от зрелища «майдана», затем восторг от бескровного возвращения Крыма, а позже события в Новороссии заставили русских всего мира вспомнить себя, свою принадлежность и свою правду. Нужно отдать должное — российские СМИ сработали на «отлично». Донбассом загорелись миллионы. Несмотря на охлаждение в дальнейшем медийной составляющей, несмотря на провокации и кликушеские жалобы о «сливе» Новороссии, именно война в Донбассе стала тем катализатором, который вернул отечественную культуру к жизни.

Страдания и борьба Донбасса пробудили в русских историческую память, вызвав не только негодование, но желание помочь. Из России потянулись эшелоны гуманитарной, и не только, поддержки; начался постоянный приток добровольцев, многие из которых воевали в 5-6 кампаниях вплоть до Афганистана. Поддержать Новороссию бросались даже безусые юнцы, для которых это был единственный шанс самореализоваться, чего они не могли позволить себе в мире дорогих телефонов и модной одежды, возведённых в ранг высшего достижения человеческой жизни.

В Новороссии вновь появилось то, что делает из юноши мужчину, поэтому даже те, у кого не хватило силы поехать в качестве добровольца, как могли, помогали в Сети (что является немаловажным в информационной войне).

И в ЛДНР, и во всём остальном мире русские испытывали радость от того, что в очередную битву с фашизмом вступают не только русскоязычные, но и антифашисты со всего мира — США, Германии, Франции, Сербии, стран СНГ.

Эти контуры мышления, которые, казалось, были уже лоботомированы, удалены из сознания русского человека, внезапно возродились. Притом не где-то далеко, а на земле, которая исконно считалась своей.

На Донбасс начали отправляться «экспедиции первопроходцев» — деятелей культуры. В Новороссии они нашли вполне состоятельную культурную жизнь, развитую литературу и книгопечатание, музыку, живопись, театр. Встретить аборигенов и обмануть их бусами за рассказ о военных реалиях не удалось. Вместо этого жители новорождённых республик одарили их своим взглядом на мир. Своим жёстким, пусть и неправильным, зато правдивым слогом и щепоткой того ужаса, который пережили сами.

После первого опьянения ЛДНР и после первых визитов многие перестали не то что ездить туда, даже писать на эти темы. Другие же русские в силу возможностей стараются всячески помогать Новороссии и, что не менее важно, как можно чаще бывать там.

В результате этих событий Русский мир стал средоточием мыслей и чаяний многих и разных людей, даже враги думают о нём, постоянно пытаясь оплевать саму идею. Воодушевлённая внезапным (но вполне логичным) возвращением Крыма надежда на то, что русский вновь сможет гордиться своей Родиной, стала ещё более актуальной и пронзительной во время событий в Донбассе. Донбасс показал и доказал, что русский дух не сломлен — доказал это ценой многих жизней, ценой своего мученичества.

Журнал «Изборский клуб» 2016 № 5.

Количество показов: 1534
Рейтинг:  3.52

(Голосов: 6, Рейтинг: 4.17)