В кризисе возможность для создания нового

Максим Шевченко

К. Орлова― Здравствуйте. Это программа «Особое мнение». В студии сегодня журналист Максим Шевченко. Максим Леонардович, рада приветствовать вас в студии.

М. Шевченко― Здравствуйте, Карина.

К. Орлова― Ангела Меркель и Франсуа Олланд едут в Москву. На пресс-конференции французский президент заявил, что на Украине мы теперь имеем войну, которая может стать тотальной. И пора уже договариваться. От кого зависит успех переговоров в большей степени: от Меркель с Олландом или от Кремля.

М. Шевченко― Я думаю, успех в большей степени зависит от бойцов армии ДНР, которые сейчас под Дебальцево окружили порядка пяти или шести тысяч украинских военнослужащих. И бойцов нацгвардии и именно от успехов на поле боя зависит и успех переговоров с Меркель и Олландом. К сожалению это Карина, правда. Бывают времена, когда не политики в костюмах или служащие госпожи канцлер в строгих женских костюмах за столом переговоров определяют судьбы стран. А бойцы на поле боя определяют судьбы стран.

К. Орлова― Можете пояснить, как именно это зависит.

М. Шевченко― Это зависит так, что переговоры, они едут сюда, когда вот именно в тот момент внезапный приезд случился, когда украинская армия находится на грани очередного тяжелейшего поражения. Которое ставит, честно говоря, в частности перед руководством ДНР сложные тяжелые моральные вопросы.

К. Орлова― А именно.

М. Шевченко― А именно вопрос: уничтожить находящихся в котле 6 тысяч человек, это перед глазами всего мира, что как правило происходит с окруженными. Это один путь. Путь, которым я так понимаю, они идти не хотят, потому что во-первых, ко многим окруженным там бойцы ДНР не испытывают злобы и ненависти. Ко многим, но не ко всем. Там есть люди, ответственные за обстрелы Горловки, Донецка я думаю, есть представители радикальных каких-то групп. Но основная масса, конечно, это мобилизованные военнослужащие. Или военнослужащие вооруженных сил Украины, которые исполняли данный им преступный приказ военной интервенции в один из регионов Украины. Теперь уже, наверное, бывший регион Украины скорее всего.

К. Орлова― Почему это. Нет.

М. Шевченко― Что нет?

К. Орлова― Не бывший регион Украины.

М. Шевченко― С их точки зрения это бывший регион Украины.

К. Орлова― Когда они начинают требовать пенсии и зарплаты они считают себя территорией Украины…

М. Шевченко― С чьей-то точки зрения и Украина бывший регион РФ. Российской империи. Ну поэтому давайте…

К. Орлова― Кто-то считает, что Солнце вращается вокруг Земли. Много глупостей.

М. Шевченко― Давайте мы не будем обсуждать, кто что считает, я вам говорю, что есть позиция. ДНР считает, что это бывший. Киев считает, что настоящий. Кто-то считает какие-то еще варианты будущие и так далее. Речь не об этом. Второй вариант то, что они их выпускают, как выпустили из Иловайского котла. То есть, оставляя технику…

К. Орлова― Выпустили?

М. Шевченко― Конечно. Оставляя технику, Путин попросил выпустить окруженные украинские войска из Иловайского котла. Летом. Вы не помните?

К. Орлова― Я не помню, чтобы он просил выпустить.

М. Шевченко― А я помню. Он попросил выпустить, проявить гуманизм и их отпустили. Они оставили тяжелую технику, многих взяли в плен. Но многие дошли до линии фронта и перешли…

К. Орлова― Общепринятая версия, которая известна мне, что украинская армия, к сожалению, была разбита.

М. Шевченко― Она была разбита, но в силу того, что войска ДНР те, кто окружил их, во-первых, а) не могли содержать такое количество пленных я так думаю, б) дальнейшее продолжение боевых действий под Иловайском привело бы к гибели огромного количества этих людей. Еще раз говорю, бойцы ДНР за рамками непосредственно огневого контакта, ненависти к подавляющему большинству людей, которые сражаются в рядах ВСУ, не испытывают. Еще вчера эти люди были их согражданами. Еще вчера они служили…

К. Орлова― Но мы видели эти пыточные подвалы.

М. Шевченко― Это другая тема. Криминал есть с обеих сторон, криминал есть как в Киеве, так и в Донецке. Криминал вообще сопровождает гражданскую войну. Я вам говорю про тех, кто находится на поле боя.

К. Орлова― А проведение пленных, парад пленных.

М. Шевченко― Поэтому второй вариант – их отпускают. А что такого, парад пленных. Пропагандистское нормальное…

К. Орлова― Это чудовищное унижение…

М. Шевченко― А почему унижение?

К. Орлова― А это не унижение…

М. Шевченко― А не унижение идти с войсками на Донбасс. Армию бросать на Донбасс и говорить, что мы вас построим, бандерлоги, нет, они их гоблинами называют.

К. Орлова― Да какая разница, кто кого как называет.

М. Шевченко― Гоблинами, орками, ватники. Мы, ватники и сепары, вас построим.

К. Орлова― Только ДНРовцев украинская армия никогда не выводила на такие парады.

М. Шевченко― А она просто пленных не брала в таком количестве. Она с гражданским населением воюет. В основном пленных, которые обмениваются с той стороны…

К. Орлова― Были и пленные.

М. Шевченко― Карина, я вам рассказываю, я присутствовал при обмене. Русских нигде…, заблудившиеся были, на поле боя пленных не брали. Основная масса пленных, которых украинская сторона отдает, это политические активисты. Из Харькова, Днепропетровска…

К. Орлова― Но что же их не проводят парадом таким.

М. Шевченко― Пожалуйста, пусть проведут граждан Украины, которых они арестовывают за политические взгляды.

К. Орлова― Ладно, Максим Леонардович.

М. Шевченко― Вы понимаете разницу?

К. Орлова― Вопрос…

М. Шевченко― ДНР берет на поле боя огромное количество военнослужащих в плен, а эти по квартирам в Днепропетровске, в Одессе, Харькове, в других городах арестовывают политических активистов, а потом их обменивают на тех пленных, которые попадают на поле боя в плен к ДНР.

К. Орлова― Максим Леонардович, а сколько нужно в тысячах военных людей, ополченцев, сепаратистов, чтобы окружить и держать в кольце в Дебальцево 6 тысяч украинских военных.

М. Шевченко― Война это же не как на картах бывает. Когда людей окружают, то как правило им перерезают коммуникации. Значит к ним не поступает горючее, например. То есть их техника, страшная военная техника в какой-то момент становится просто неподвижной грудой железа. Которое может стрелять, но стрелять с места, не может двигаться. Когда к вам перестает поступать горючее, то из моторизованных частей вы превращаетесь просто в собрание людей, вооруженных стрелковым вооружением, или гранатометами, которые могут ходить только на своих ногах.

К. Орлова― Так сколько нужно людей. Много?

М. Шевченко― Нужно главное, при современном уровне вооружения окруживших даже может быть меньше, чем окруженных.

К. Орлова― А при современном уровне вооружения это то, которое поставляется из России? Или то, они где-то подбирают.

М. Шевченко― То, которое захватывается украинской армией.

К. Орлова― Достаточно?

М. Шевченко― Я считаю, что вполне достаточно и его. Потому что его захвачено очень большое количество.

К. Орлова― А вы же вроде говорили, что у украинской армии не очень хорошее вооружение.

М. Шевченко― Нет, я этого никогда не говорил, я говорил, что оно отсталое. Так оно отсталое, чтобы воевать с американской армией, но чтобы вести гражданскую войну оно более чем современное. Поверьте, к сожалению.

К. Орлова― То есть вы до сих пор не признаете, что Россия поставляет оружие для ДНР и ЛНР.

М. Шевченко― Карина, что значит признаете. Я допускаю, что такое оружие поставляется. Более того, я неоднократно в эфире «Эхо Москвы» сказал, что если бы этого не было, то я обратился бы к моей власти с просьбой это делать. Потому что я считаю, что сегодня борьба народа Донбасса за свои права является важнейшим фактором спасения украинского государства, в частности и украинского народа от того вируса либерал-фашизма, который его поразил. Вы смеетесь, Карина, а я слишком серьезно к этому отношусь.

К. Орлова― Я просто теперь боюсь, вы же все время меня называете либерал-фашисткой.

М. Шевченко― Нет, я вас не называю.

К. Орлова― Вы не боитесь заразиться от меня этим вирусом воздушно-капельным путем.

М. Шевченко― Не боюсь. Вас я не называю. Вы журналист, у вас есть свои взгляды. Карина, вы не обстреливаете города, мне кажется, зря вы оправдываете обстрелы городов иногда. Мне кажется, зря вы иногда оправдываете карательные операции, зря вы становитесь на сторону киевского государства, которое воюет против украинского народа. Зря вы это делаете. Когда-нибудь вы прозреете и увидите, как оно было на самом деле. Поверьте, я был за мир в Украине. До последнего. До 1 июля 2014 года. Но 1 июля вновь избранный президент Порошенко двинул огромную военную армаду вместо того, чтобы сесть за стол переговоров.

К. Орлова― То вы говорите, что у вас точкой отсчета стала трагедия в Одессе, то есть теперь 1 июля.

М. Шевченко― Карина, секундочку. Я вам всегда говорил, я до конца июня бывал в Киеве. После этого я понял там бывать просто невозможно. Киевская власть сошла с ума. А сумасшедший рано или поздно получит свою долю сульфазина. Вот сейчас они под Дебальцево получают.

К. Орлова― Максим Шевченко, определивший степень сумасшествия украинской власти в программе «Особое мнение».

РЕКЛАМА

К. Орлова― Мы продолжаем программу «Особое мнение». Максим Леонардович, вы говорите, что Меркель и Олланд срочно вылетели в Москву, потому что обострилась ситуация…

М. Шевченко― В очередной раз украинское государство, я не соотношу это с Украиной, это не одно и то же. Государство и народ это не одно и то же. Российское государство и Россия это не одно и то же. Украинское государство и Украина это не одно и то же. Есть понятия, которые вечны. Родина. Вот Украина это родина огромного количества людей.

К. Орлова― И для Стрелкова.

М. Шевченко― А украинское государство за это время было советское, антисоветское. Такое, сякое, пятое, десятое. У Стрелкова жена с Донбасса, между прочим.

К. Орлова― Класс. И что это дает ему основание туда придти с оружием и требовать отделения…

М. Шевченко― Конечно, дает да, Карина. Как ни странно дает такое основание, если киевская власть сама не может вменяемо…

К. Орлова― А если выйти за американца, можно потребовать отделения Нью-Йорка?

М. Шевченко― Конечно. Разумеется. Если киевская власть сама не может вменяемо разобраться со своими гражданами. То естественно начинается гражданская война. Которая притягивает туда огромные массы людей. Самых разных. Давайте ваш вопрос Меркель, Олланд.

К. Орлова― Летят в Москву. НАТО, США поставят Украине дополнительное оружие.

М. Шевченко― Ну хорошо. Достанется ДНР еще дополнительное оружие. Прекрасно, американское на этот раз. Придется, правда, бойцам переучиваться, к сожалению. Но ничего, они талантливые, быстро научатся.

К. Орлова― А вы же говорите, что они все шахтеры. Такие способные?

М. Шевченко― Шахтеры, которые служили в армии. Во-первых, шахтеры это высокоинтеллектуальная профессия.

К. Орлова― Да я не говорю, что она не высокоинтеллектуальная…

М. Шевченко― Во-первых, они не все шахтеры. Там много инженеров, учителей, студентов. Много бывших военных.

К. Орлова― Учителя-то знают, конечно, как обращаться с американским оружием.

М. Шевченко― Там есть много афганцев, которые воевали. Там очень большой призыв был в Афганистан. Там есть люди, которые воевали в первую чеченскую войну. Когда еще единое было более-менее гражданство, украинское, российское, разницы не было, еще многие служили в армии.

К. Орлова― Вы назвали два сценария. А третий сценарий, если украинская армия разобьет.

М. Шевченко― Она не может разбить, к сожалению, или к счастью для кого-то.

К. Орлова― А почему?

М. Шевченко― Ну потому что она просто слабая, не организованная, ею руководят какие-то сотрудников МВД. Когда МВД руководит армейской группировкой, то эта армейская группировка обречена на уничтожение и на поражение. Потом внутри украинской армии огромные противоречия внутренние. Есть конфликты между территориальным батальонами национальной гвардии и вооруженными кадровыми частями вооруженных сил Украины. Такой же конфликт был примерно в Германии между войсками СС и вермахтом. Вермахт ревновал, что лучшие вооружения отдаются в войска СС, и требовал, чтобы они отдавались в армейские части, а войска СС, подчинявшиеся Гиммлеру, как эти подчиняются Авакову, требовали, чтобы им отдавалось лучшее вооружение. Войска СС конечно всегда были лучше мотивированы. Они были духовные фанатики.

К. Орлова― Максим Леонардович, зачем вы говорите все это.

М. Шевченко― Я просто рассказываю вам структуру. Такая же структура, у вас есть части, которые организованы по принципу идейному, и есть кадровые военные части, которые мобилизацию проводят.

К. Орлова― Вопрос слушателя: где боевики «Востока» берут деньги, миллионы долларов на ведение войны?

М. Шевченко― У украинской стороны.

К. Орлова― Как это?

М. Шевченко― Так.

К. Орлова― То есть Порошенко финансирует ДНР и ЛНР.

М. Шевченко― Конечно. Вам об этом Игорь Безлер подробно рассказывал. Помните видео Безлера, где он рассказывал, как он с Порошенко вел переговоры. О продаже того, сего, пятого, десятого. Как украинская сторона покупала, продавала. Поэтому я думаю, денег найти там можно много чего. Поверьте, среди украинских олигархов, которые сегодня формально на стороне Порошенко, найдутся некоторые, которые с удовольствием будут тайно вкладывать деньги в ДНР, потому что ДНР это фактор в борьбе за их власть в Киеве.

К. Орлова― Пока мы знаем только одного российского олигарха, который вкладывал деньги…

М. Шевченко― Это вы знаете.

К. Орлова― И вы должны знать, если вы читаете прессу.

М. Шевченко― Когда у вас глаза раскроются, вы увидите, что украинская элита это просто крысы и пауки в банке под названием Украинская республика, которые друг друга ненавидят. Которые создали каждый под себя свои батальоны нацгвардии. Которые ненавидят друг друга. Вы увидите, что украинские города ощетинились все блокпостами. Вот у меня вопрос вам: зачем вокруг Львова делать блокпосты? Что туда Гиви со своим батальоном «Сомали» дойдет что ли до Львова.
К. Орлова― Нет, не Геббельс, а Захарченко.

М. Шевченко― Гиви. Захарченко дойдет до Львова? Вы, Карина, еще большая пессимистка, чем Турчинов.

К. Орлова― Захарченко это имя нарицательное.

М. Шевченко― А кого боятся во Львове. Я вам скажу. Боятся других батальонов нацгвардии. Которые подчиняются не местным олигархам. А другим. Что они придут во Львов, захватят местный совет какой-нибудь облсовет, понимаете, и объявят там какую-нибудь новую власть.

К. Орлова― Какой прекрасный сценарий. Вы пишете книгу, Максим?

М. Шевченко― Украина вся между собой перессорилась. Она вся боится друг друга. Каждый регион Украины боится, ну не регион, люди, естественно не боятся, люди просто заложники этой омерзительной грызни правящих элит. Но все эти правящие элиты, в Днепропетровской области Коломойский и его люди, в Харьковской Добкин и его люди. Где-то в Киеве Турчинов и его люди. Где-то люди Наливайченко, Авакова – все вооружены до зубов и все друг другу не доверяют. Поэтому они победить не могут. Потому что Христос сказал: царство, расколовшееся внутри себя, не устоит. И они не устоят.

К. Орлова― Вопрос: зачем боевики обстреливают жилые дома в Углегорске?

М. Шевченко― Боевики это вооруженные силы Украины?

К. Орлова― Нет, сепаратисты. Которых вы называете ополченцами.

М. Шевченко― Сепаратисты не обстреливают жилые дома. Сепаратисты в Углегорске ведут бои, замыкая котел дебальцевский. Те, кого называете сепаратистами.

К. Орлова― Это конечно прекрасное средство достижения цели.

М. Шевченко― А разбить армию противника это единственное средство закончить войну.

К. Орлова― Это цель по-моему, а не средство.

М. Шевченко― Чем быстрее армия противника капитулирует, тем меньше будет жертв.

К. Орлова― Поэтому сейчас можно не гнушаться количеством жертв.

М. Шевченко― Дело в том, что в Углегорске это их братья и сестры.

К. Орлова― Чьи?

М. Шевченко― Это их родственники.

К. Орлова― Кого?

М. Шевченко― В армии ДНР воюет огромное количество людей с оккупированных территорий украинской армии Донецкой области, ДНР. Поэтому могу вам сказать следующее. Что каждый снаряд, который летит в ту сторону со стороны ДНР это снаряд, который люди выпускают с болью в сердце. Поскольку там их родные. У вас в армии ДНР полно людей…

К. Орлова― Но при этом летят, то есть вы признаете, что ДНРовцы осознано стреляют по жилым кварталам.

М. Шевченко― Нет, они по жилым кварталам не стреляют. Они стреляют по боевым позициям нацгвардии вооруженных сил Украины. Которые размещаются в жилых кварталах.

К. Орлова― Как вы прекрасно все перекрутили. Это разве не позиции ДНР и ЛНР размещаются в жилых кварталах?

М. Шевченко― Нет. Дело в том, что ДНР и ЛНР там живут…

К. Орлова― А, вон оно как.

М. Шевченко― Да. А нацгвардия и ВСУ туда пришли…

К. Орлова― И Стрелков там живет. Они сразу везде живут. И в Углегорске.

М. Шевченко― Стрелкова там нет, Карина, забудьте вы Стрелкова.

К. Орлова― И в Дебальцево. Они везде живут сразу.

М. Шевченко― Закончили? Можно теперь я. Вооруженные силы Украины и нацгвардия в основной своей массе это не местные жители. Это они оккупанты на земле Донбасса. Каждый боец ДНР родом оттуда. Почти каждый, кроме добровольцев, которые там пришли. Их примерно процентов 10. Но 90% это местные жители. Вооруженные силы Украины все жители других областей. Кировоградской, Харьковской, Полтавской. Для них это чужая земля. Чужой Углегорск. Чужие дома, чужие люди.

К. Орлова― По Мариуполю кто стрелял? И зачем.

М. Шевченко― Не знаю, давайте расследовать…

К. Орлова― Как не знаю, ОБСЕ уже все расследовало.

М. Шевченко― Да. Чего оно расследовало.

К. Орлова― Что ДНР.

М. Шевченко― Что снаряды летели с востока и северо-востока.

К. Орлова― Нет, это было про автобус под Волновахой. А ОБСЕ установило…

М. Шевченко― Под Волновахой была мина противопехотная, Карина. Чтобы вы знали.

К. Орлова― Это что, водитель автобуса сказал.

М. Шевченко― Водитель автобуса я не знаю, жив или нет, там просто по всем признакам поражения, уже саперы, все на свете саперы дружественные, враждебные показали, что там была противопехотная мина. Которая взорвалась, характер поражения противопехотной мины. А что касается Мариуполя, давайте выяснять, кто стрелял. Но это война, по крайней мере, я знаю точно, что на мариупольском фронте в армии ДНР воюет подавляющее большинство мариупольцев. Что они будут стрелять по своим семьям.

К. Орлова― Каких еще мариупольцев.

М. Шевченко― Жителей Мариуполя.

К. Орлова― Где они воюют?

М. Шевченко― На Мариупольском фронте.

К. Орлова― На каком Мариупольском фронте. Где он?

М. Шевченко― Со стороны ДНР. Вот этот фронт со стороны ДНР…

К. Орлова― То, что они обстреляли по жилым домам, это теперь они открыли фронт.

М. Шевченко― Это их родина, это их город. Который они хотят освободить. Это их земля, их страна. Это их Донбасс. А защищают его выходцы из других регионов Украины. Киевляне, львовяне, харьковчане, которым нечего там делать. Поверьте сейчас.

К. Орлова― А я правильно понимаю вашу логику, Максим Леонардович, если вдруг сейчас в России начнется война какая-либо, вы где родились?

М. Шевченко― В Москве.

К. Орлова― Если фронт будет где-то на Дальнем Востоке, вы не поедете…

М. Шевченко― Аналогия недопустимая. Если мое правительство развяжет гражданскую войну в моей стране, то, безусловно, я поддерживать не буду.

К. Орлова― Я сейчас про любую войну.

М. Шевченко― Я не поддерживал чеченскую войну.

К. Орлова― Если будет война с Японией, вы не поедете.

М. Шевченко― Моя позиция принципиальная, я не поддерживал мое правительство в чеченской войне. Я не был на стороне сепаратистов чеченских, но я не поддерживал мое правительство, потому что я считал, что от имени РФ в Чечне совершаются страшные военные преступления. Многие из которых потом были признаны, в том числе военной прокуратурой. Расстрел мирных жителей, фильтрационные лагеря. Пытки, бомбардировки мирных городов и так далее. Это гражданская война, в которой люди могут занимать две стороны.

К. Орлова― Я согласна. Я спросила не про гражданскую войну.

М. Шевченко― Я знаю семью, в которых один брат воюет в нацгвардии, другой его родной брат в батальонах ДНР. Семья, где жена, жила семья, у них трое детишек, она киевлянка, он из Донецка. Началась война, и они расходятся. Хотя они жили душа в душу. Это война, начатая киевским правительством, прошла через семьи, через жизни людей.

К. Орлова― Максим Шевченко в программе «Особое мнение».

НОВОСТИ

К. Орлова― Мы продолжаем программу «Особое мнение». Максим Леонардович, вы неоднократно заявляли, что как только нога натовского солдата ступит на украинскую землю, вы отправитесь туда воевать. Вот Владимир Путин назвал натовским легионом украинскую армию.

М. Шевченко― Вы не слушаете просто наши эфиры. Мы с Мариной Королевой…

К. Орлова― Конечно, вы сказали…

М. Шевченко― …легион, что это евангельская метафора.

К. Орлова― Вы сказали, что заявление Владимира Путина имеет библейское значение. Вас внимательный слушатель windert спрашивает: «А ваше заявление, что вы будете защищать Украину от НАТО с автоматом в руках, тоже имело библейское значение? Вообще, где вы нашли в Библии упоминание НАТО? Может, если поискать, там и про АК-47 найдете что-нибудь?»

М. Шевченко― Там есть упоминание легиона.

К. Орлова― А НАТО? Главный вопрос про ваше заявление.

М. Шевченко― Защищаю ли я Украину – конечно, защищаю.

К. Орлова― Конкретный вопрос.

М. Шевченко― Я защищаю ее от фашизма, я бываю там, в Донецке каждый месяц неоднократно. Несколько месяцев бываю по 2-3 раза, я считаю, что в частности моя позиция принципиальная по отстаиванию демократии, свободы, справедливости и гражданских прав для жителей Донбасса является одной из форм сражения войны, если вам угодно против натовского легиона на территории Украины за то, чтобы Украина стала нормальной, свободной демократической страной.

К. Орлова― Вы можете ответить, пожалуйста, нашему слушателю. Все-таки ваше заявление тоже имело библейское значение?

М. Шевченко― Какое именно.

К. Орлова― Про то, что вы собираетесь пойти воевать именно уже с оружием в руках.

М. Шевченко― Карина, я много раз, начиная с лета, бывал на Донбассе.

К. Орлова― Вы понимаете, о чем я спрашиваю.

М. Шевченко― Я журналист, пока у меня есть статус журналиста и нет прямого вторжения натовских войск, я воюю так, как я могу воевать. Словом и делом. Когда понадобятся мои умения стрелять…

К. Орлова― Можно пойти по контракту, деньги платят.

М. Шевченко― … я безусловно, пойду стрелять.

К. Орлова― Следующий вопрос. ЕС рассматривает возможность внесения в черный список еще около 9-ти организаций, а также 19 человек граждан России и Украины, - сообщает Рейтер со ссылкой на источник. Как вы оцениваете свои шансы на попадание в этот список?

М. Шевченко― Мне это безразлично, поскольку я нынешнюю киевскую власть считаю властью, виновной в военных преступлениях. Я считаю, что прежде кого надо вносить в этот список это туда должны войти господа Турчинов, Аваков и Яценюк как виновные в развязывании кровопролитной бойни. Я считаю, что национально ориентированные силы украинского народа, в том числе те, кого мы называем тут опрометчиво украинскими националистами, одумаются, возьмут в руки оружие, пойдут на Киев, свергнут ныне существующую власть, а потом договорятся с Донбассом о создании на территории современной Украины народных республик.

К. Орлова― А какое это имеет отношение к моему вопросу?

М. Шевченко― Это имеет прямое отношение. Потому что мне наплевать на все эти списки в данном случае.

К. Орлова― Но вы не сможете ездить в Европу.

М. Шевченко― Поскольку судьба моего народа в частности, украинского и русского, я частью своей принадлежу к украинскому народу, частью к русскому. Она для меня важнее, чем все эти списки. Я считаю, что достижение на территории Украины формата народной демократии является важнее, чем мое пребывание в столь любимой и желанной мне Европе. Ну ничего страшного.

К. Орлова― Вы готовы отказаться от поездок в Чехию. Вы любите ездить в Чехию.

М. Шевченко― Один раз был в своей жизни. Да, готов отказаться смело.

К. Орлова― ФСБ узнало о том, что Светлана Давыдова звонила понятно кто, в украинское посольство.

М. Шевченко― Я уже сколько раз высказался по этому поводу.

К. Орлова― Тут новые подробности.

М. Шевченко― Доносы соседей?

К. Орлова― Да.

М. Шевченко― Вы шутите. Правда что ли?

К. Орлова― Да двое соседей признались, что это они донесли. Я лично не верю, это известный факт, что все посольства, конечно, прослушиваются во всех странах мира. Тем не менее, соседи донесли. Вопрос: доносили ли когда-нибудь на вас.

М. Шевченко― Конечно, многократно.

К. Орлова― Например.

М. Шевченко― Я не буду называть имен, но я знаю об этих доносах. Я знаю о доносах, с которыми ходили и в администрацию президента, и силовые структуры. Я знаю, кто их подписывал. Я даже иногда читал некоторые копии доносов. Мне показывали люди. Поэтому, конечно доносили. Но ничего страшного. Как с детства мы знаем из слов Александра Галича: а ты стучи, стучи, а тебе бог простит, начальнички тебе срок скостят, а у вас на Оке коростель свистит, а у нас на Тайшете ветра свистят. С этим настроением в душе мы и живем. Это самое правильное настроение.

К. Орлова― А доносили ли вы на других.

М. Шевченко― Никогда в жизни. Надеюсь бог меня и до самой моей смерти…

К. Орлова― Я вас не просто так спрашиваю. Наш последний с вами эфир был 8 января, на следующий день или в тот же день, когда Рамзан Кадыров выступил с угрозами в адрес Михаила Ходорковского. На тот момент были только угрозы Ходорковскому. И у нас был эфир, естественно я отстаивала правовую законную позицию, что нельзя нарушать законы. И после этого, вы, известный тем, что вы близки к чеченскому народу…

М. Шевченко― Это чем это я так известен?

К. Орлова― Вы всегда говорите, вы защищаете…

М. Шевченко― Да, я защищаю. У меня есть друзья чеченцы.

К. Орлова― А после этого мне стали приходить угрозы.

М. Шевченко― Вам?

К. Орлова― Да, каждый день в фейсбуке. Люди с фамилиями нетипично русскими присылают мне угрозы. Именно после эфира с вами. Я хотела вас спросить, это не вы ли позвонили в администрацию Рамзана Кадырова и не сообщили как блестяще вы его защитили в эфире «Эхо Москвы» от нападок либерал-фашистки Орловой.

М. Шевченко― Карина, это хамское оскорбительное заявление с вашей стороны.

К. Орлова― Я не заявляю, я вас спрашиваю.

М. Шевченко― Я никогда так не делал и само подозрение в подобном поступке является предельно хамским оскорблением в лицо зачем-то, которое вы мне наносите в прямом эфире.

К. Орлова― Это не оскорбление. Я не думаю, что вы…

М. Шевченко― Я точно знаю, что люди, которые угрожают женщине, не могут называться а) мужчиной, б) я знаю, что не в традициях чеченского народа. Я уверен, что после этого эфира огромное количество чеченцев, даже те, которые не согласны с вашими словами, встанут на вашу защиту. Вот я могу вас в этом уверить. Зная обычаи и характер чеченского народа и чеченских мужчин. Сейчас, после того как вы сообщили об угрозах, которые к вам поступают, подписанные чеченскими именами…

К. Орлова― Я не знаю, чеченские они или нет. Я же не националист.

М. Шевченко― Подписанные, как вы сказали не русскими именами, я вас уверяю, вы встали под надежную охрану. Но я прошу вас извиниться за даже предположение о том, что я мог так поступить. Извинитесь, Карина.

К. Орлова― Я приношу свои извинения, Максим Леонардович.

М. Шевченко― Спасибо, я вас извиняю.

К. Орлова― Олег Кашин сегодня опубликовал статью в «Свободной прессе» «Зачем люди врут». Вы ее прочитали.

М. Шевченко― Да.

К. Орлова― К написанию его побудила история с фальшивыми российскими студентами, которые сняли пропагандистский видеоролик в ответ на ролик такой же пропагандистский украинских студентов. Не понимаю, почему в российском ролике не сняли настоящих студентов, искренне разделяющих убеждения про «Крымнаш», Новороссию, действительно много людей таких в России. Настоящих. Конечно, приходит к интересному выводу, что системе не нужны убежденные сторонники, потому что система считает таких людей, даже согласных с ней, группой риска. Цитирую Кашина: «Если в России будет хоть один публичный человек, мнение которого имеет значение не понарошку, этот человек будет опасен для пропаганды, даже если сегодня его мнение совпадает с ее линией — вдруг он завтра скажет, что Путин неправ?» Поэтому берут тех, кто будет врать по бумажке. Ну и другие примеры сюда хорошо ложатся. В частности много людей искренне считают, что Крым исторически территория России.

М. Шевченко― Крым исторически это территория крымско-татарского ханства, а до этого территория тавров, греков и так далее.

К. Орлова― Но у них история начинается с 18 века.

М. Шевченко― Оно называлось и не крымско-татарское, а Крымское ханство.

К. Орлова― Короче эти люди, которые имеют искреннюю позицию, они начинают нести эти небылицы про фашистов, про «Правый сектор» (прим. ред - организация была признана радикальной российским Минюстом и запрещена на территории РФ), как в Крыму, так и в Донбассе.

М. Шевченко― Вопрос в чем?

К. Орлова― Вы, Максим Леонардович, постоянно рассказываете про укрофашистов, про «Правый сектор» (прим. ред - организация была признана радикальной российским Минюстом и запрещена на территории РФ)…

М. Шевченко― Я не употребляю слово «укрофашисты». Я употребляю слово либерал-фашисты.

К. Орлова― Вы понимаете, что ваш голос мог бы иметь значение на самом деле, если бы вы обходились без этих баек.

М. Шевченко― Почему, это политический термин, который я неоднократно разъяснял. Что я имею в виду.

К. Орлова― Мы про Украину говорим. Про «Правый сектор» (прим. ред - организация была признана радикальной российским Минюстом и запрещена на территории РФ), про опасность.

М. Шевченко― Я никогда, во-первых, «Правым сектором» (прим. ред - организация была признана радикальной российским Минюстом и запрещена на территории РФ) так особо не пенял, я считаю, что это радикалы, с которыми невозможно иногда договариваться. Фанатики, определенные идеи, причем идеи, скажем так, отнюдь не христианской, а языческо-фашистской, я достаточно хорошо знаю идеологию многих. Там такое родноверие присутствует и все такое прочее. Но, в конце концов, у людей бывают заблуждения, в том числе и опасные. Что касается всего остального, то статья Кашина прекрасная, я ее внимательно прочитал. Спасибо вам, вы кинули мне ссылку перед эфиром. И я согласен с тем, что там говорится. Я считаю, что на самом деле для пропаганды, причем для любой пропаганды, поверьте, как завластной, так и противовластной, люди со своим мнением не нужны совершенно. В пропагандистской машине, будь то либеральная пропагандистская машина, которая бьется за Навального против Путина или будь то властная пропагандистская машина, которая бьется за власть против Навального, люди, которые умеют и хотят и готовы высказывать свою позицию, исходя из своих этических предположений, с которыми вы может быть и не согласны, конечно, не нужны совершенно.

К. Орлова― А зачем выдумывать байки-то?

М. Шевченко― Какие байки, Карина.

К. Орлова― Это приплетать. Фашисты, русские…

М. Шевченко― Либерал-фашисты это не байки. Это политическая оценка. Еще раз говорю, я многократно описывал, что такое либерал-фашизм. Хотите еще раз опишу?

К. Орлова― Нет, вы же даже меня называете либерал-фашисткой.

М. Шевченко― Карина, вы не либерал-фашистка…

К. Орлова― Это хорошо или плохо?

М. Шевченко― Ну лучше, конечно не быть либерал-фашисткой, чем ею быть.

К. Орлова― Вас еще спрашивают…

М. Шевченко― Хотя тут есть момент. Вы являетесь апологетом современного технологического государства.

К. Орлова― Какое такое.

М. Шевченко― Постоянно либералы все время меня пинают, что я выступаю против современного технологического государства на территории России. Современное. Развитое государство.

К. Орлова― А как можно выступать против того, чего нет.

М. Шевченко― То есть вы являетесь апологетом установления такого современного государства.

К. Орлова― Как США? Как что? Я не понимаю, что такое современное технологическое государство.

М. Шевченко― Карина, короче, фашизм является фашизмом, это идеология, которая не говорит о расовом превосходстве того или иного народа, фашизм это идеология, которая считает, что нация и государство это одно и то же. А либерал-фашизм это которые к этому еще добавляют эти мифологемы о современной свободе современного социального человека.

К. Орлова― Я подумаю на досуге, все-таки либерал-фашист я или нет.

М. Шевченко― Вы подумайте, может вы все-таки либерал-фашист.

К. Орлова― Может быть. Илья из Ярославля спрашивает: вы против кризиса? Вы чувствуете последствия кризиса.

М. Шевченко― Странные такие вопросы у нас сегодня. Против ли я кризиса.

К. Орлова― Может, вы не замечаете.

М. Шевченко― Как врач, социальный такой терапевт я считаю, что кризис есть всегда один из аспектов преодоления болезней. Если больной не преодолевает кризис, значит, он обречен.

К. Орлова― А больной это кто?

М. Шевченко― Мир болен, Россия больна.

К. Орлова― Кризиса в мире нет, экономика США растет, Европы растет.

М. Шевченко― Вам так кажется.

К. Орлова― Там нет кризиса.

М. Шевченко― Это они накачивают денежной массой. Война по всему миру идет. Падают цены на нефть.

К. Орлова― Почему нам не накачать. Мы же тоже можем напечатать.

М. Шевченко― Это вопрос к Шувалову. Конечно, нужно их напечатать, естественно.

К. Орлова― Да?

М. Шевченко― Многие экономисты говорят о том, что правительство искусственно сдерживает инфляцию и это обернется тяжелыми последствиями для экономики.

К. Орлова― То есть вы на антикризисный марш не пойдете, вот в чем вопрос.

М. Шевченко― Я просто не понимаю, в чем его смысл. Против кризиса, так я за кризис. Я не против кризиса. Я считаю, что кризис является возможностью для создания нового…

К. Орлова― Но вы всегда против олигархов. В основном вы обличаете украинских олигархов, но в России они тоже есть.

М. Шевченко― А российских олигархов поверьте, я обличал не меньше, чем украинских. Могу обличить еще раз. Хотите?

К. Орлова― Да. Пойдемте на марш мира. Антикризисный марш.

М. Шевченко― Я за кризис, Карина, вы слышите?

К. Орлова― Там есть требования…

М. Шевченко― Я за кризис, Карина.

К. Орлова― Там есть политическое требование против Ротенбергов, Тимченко, которые…

М. Шевченко― Я их не считаю олигархами. Я их считаю странными такими госчиновниками.

К. Орлова― Он не госчиновники. Бизнесмены.

М. Шевченко― Они не олигархи. Вот Фридман, Авен это олигархи. А Тимченко какой он олигарх.

К. Орлова― Как, 16 млрд. долларов состояние.

М. Шевченко― Ну и что. Деньги это не значит, что они олигархи.

К. Орлова― То есть он не влияет на принятие решений в стране?

М. Шевченко― Конечно, нет. На принятие решений в стране влияют точно не бизнесмены. На принятие решений влияет президент и еще примерно 5 человек.

К. Орлова― А как же ему достаются все самые крупные господряды.

М. Шевченко― Ну очевидно он хорошо делает то, что ему поручают те, кто влияет на принятие решений.

К. Орлова― Точно, я так и знала. Максим Шевченко был в программе «Особое мнение». Я с вами прощаюсь, до свидания.

Эхо Москвы 05.02.2015

Количество показов: 1541
Рейтинг:  2.93

(Голосов: 1, Рейтинг: 1)